ДОБРО ДОЛЖНО БЫТЬ. Благотворительность: работа на вырост.

Катя Бермант и ее друзья занимаются благотворительностью профессионально, умело, эффективно. И — с неиссякаемой способностью к саморазвитию. Я лишний (или совсем не лишний?) раз убедилась в этом, побывав неделю назад на двух пресс-конференциях, на которые меня пригласила Катя. Впрочем, обо всем по порядку.

Сначала — кто такая Катя Бермант. Подробно я рассказывала о ней (см. «Новую» № 14 от 27 февраля с.г., «Сухая попа»). Но для тех, кто не читал, представлю. Катя Бермант уже четыре года собирает деньги на маленьких детей. На операции пороков сердца. Эти операции надо проводить в очень раннем возрасте. Чем раньше, тем лучше. В Бакулевском центре, например, замечательный хирург Амиран Шотаевич Ревишвили недавно сделал операцию — на открытом сердце! — ребенку, которому было всего два дня от роду. Операция прошла успешно. Ребенок жив и здоров. Если такому ребенку сделать операцию, все у него будет хорошо. А если не сделать — либо умрет, либо станет тяжелым инвалидом.
Теперь — цифры. Очень страшные.
Сегодня в России:
ежегодно рождаются 25 тысяч детей с врожденным пороком сердца и сосудов; из них до 70% нуждаются в операции сразу после рождения или до первого года жизни.
В 2005 году: 3360 детей прооперированы в НЦ ССХ им. А.Н. Бакулева (Москва); 1020 детей — в НИИПК им. Мешалкина (Новосибирск); по 350 детей — в клиниках С.-Петербурга, Казани, Краснодара, Перми.
42% детей с пороком сердца без операции умрут в первый месяц жизни; еще 25% умрут в течение года.
Только 5% операций могут оплатить родители;
97% своевременно прооперированных детей проживают здоровую жизнь
(по данным НЦ ССХ им. А.Н. Бакулева)
А по данным завотделением детей младшего возраста НЦ ССХ им. А.Н. Бакулева Константина Шаталова: в России ежегодно умирают от порока сердца 60 тысяч детей. И так как детских операций на сердце за год проводится в стране максимум 9 тысяч, сегодня очередь на срочную (!) операцию с этим диагнозом — 120 тысяч детей.
Так вот: «починить» вовремя маленьких детей с пороком сердца у нас никак не получается. Из 100% детей с врожденным пороком сердца бесплатную квоту от государства получают только 30%. Катя Бермант говорит, что это те, кто ближе всего стоит к «окошечку». То есть: Москва, Питер, Новосибирск. Большие города. А в далеких маленьких городах — там даже не всегда могут диагностировать. Но и те, кто попадает в Москву в Бакулевский центр на диагностику, могут не получить квоту. И тогда у этих детей остается один-единственный шанс — благотворительность.
Когда Катю спрашивают, чем она тут может помочь, Катя отвечает: «Могу просить денег». Катя и просит. У успешных людей. Или — у фирм и компаний.
Катин фонд «Детские сердца» — не просто маленький, а очень маленький. Всего два человека. Но за четыре года фонд «Детские сердца» собрал миллион долларов. Все это — частные пожертвования. И благодаря им прооперировали 230 детей.
Операции на сердце — дорогие. Каждая стоит от пяти-восьми тысяч долларов до двадцати и выше. Что еще может Катя, кроме того, как просить денег? Соединять тех, кому нужно помочь, с теми, кто хочет помочь. Катя и соединяет.
Так вот: первая пресс-конференция и посвящалась этому «соединению».
Это была презентация проекта «Все вместе»: год назад пятнадцать маленьких и очень маленьких фондов (в том числе и Катин) объединились в Московское благотворительное собрание. (Катя Бермант говорит так: «Мы — первый профсоюз работающих в благотворительности». И объясняет, зачем он создавался: «Вместе мы можем больше».) И вот на пресс-конференции проекта «Все вместе» был представлен новый интернет-ресурс (сайт «http//www.wse-wmeste.ru»). Этот сайт — поразительный документ. Сделан грамотно и качественно. И есть на нем две заветные кнопки: одна — для тех, кому нужно помочь, другая — для тех, кто может помочь.
Сайт предложил сделать «Яндекс». «Яндекс» и помог. Если вы зайдете на этот сайт, убедитесь: кнопку «кто может помочь» нажимают очень часто. И те, кто может помочь, благодарят тех, кто просит помочь, — больше, чем наоборот. Вот частный благотворитель Михаил признается: «Я лично считаю, что человек, который обращается ко мне за помощью, оказывает мне услугу. Он дает мне возможность помочь ему».
Громче, сильнее и мощнее интернета у нас сегодня ничего, наверное, нет. Когда спасали пятигорскую девочку Медею Препелицу (неродственная трансплантация печени, операция в бельгийской клинике стоит 85 тысяч евро, у нас таких операций не делают, так как трупное донорство в России запрещено) и счет жизни Медеи шел на часы и минуты, то федеральный орган, который должен был выдать Медее бесплатную квоту, заседал раз в три месяца, а интернет работал круглосуточно. И через интернет (а еще радио и телевидение) для Медеи нашли все 85 тысяч евро и даже больше (см. «Новую» № 59 от 7 августа с.г.).

Вторая пресс-конференция проходила в пресс-центре «Года благотворительности» и называлась длинно и мудрено: «Комплексные благотворительные программы в России — задача для крупного бизнеса». А на самом деле это опять история Кати Бермант.
В апреле этого года на время приостановила выплаты благотворительная программа «Линия жизни». И поток больных детей хлынул в Катин фонд. Помню, мы встретились с Катей на Чистых прудах, и я ее не узнала. Всегда веселая, улыбающаяся Катя, — а тут на ней лица не было. Мобильник звонил ежеминутно. Люди молили о помощи, а денег у Кати не было совсем. «С десятком бизнесменов встретилась, и никто не пообещал денег. А четырех детей надо оперировать очень срочно. Они могут умереть уже сегодня», — сказала Катя.
И вот в абсолютном отчаянии Катя Бермант пишет письмо главе компании «ТрансТелеКом» Сергею Липатову. Ответ, по Катиным словам, приходит быстрый и щедрый. Компания «ТрансТелеКом» сразу же дает деньги на операции этих четырех детей. И финансирует поездку диагностической бригады кардиологов в Кабардино-Балкарию.
Одноразовая помощь — это уже хорошо. Но отношения очень маленького фонда «Детские сердца» и очень крупной фирмы «ТрансТелеКом» на этом не прервались. И на недавней пресс-конференции объявляется о долгосрочной благотворительной программе «Детские сердца «ТрансТелеКома». Программа рассчитана (пока) до 2010 года. «ТрансТелеКом» выделяет деньги на операции больным детям из очень бедных семей. К тому же компания оплачивает экспедиции ведущих детских кардиологов Бакулевского центра в самые отдаленные регионы России — для проведения диагностики детей с сердечно-сосудистыми заболеваниями.
Вся эта благотворительная помощь фонду «Детские сердца» обойдется «ТрансТелеКому» в миллион долларов. Уместно ли называть эту цифру? Думаю, да. Однажды Маргарет Тэтчер сказала: «Никто бы не помнил доброго самаритянина, если бы у него были только добрые намерения. У него были еще и деньги».
В России относятся к частным деньгам (или деньгам компаний) как к общественным. То есть если человек (или фирма) имеет много денег, то это не его (их) деньги, а наши, общие. С чего вдруг? Благотворительность — дело добровольное. И тут неуместно слово «должен».
В 2005 году на благотворительность в России было выделено полтора миллиарда долларов. 93% крупных российских компаний занимаются сегодня благотворительностью. Это хорошие цифры. Достойные уважения и благодарности.
Но вернемся к пресс-конференции. Глава компании «ТрансТелеКом» признался: «Сегодня утром у меня был спор с домашними. Они мне доказывали, что истинная благотворительность — не публичное дело. Помогать нужно, но молча, тайно». Да, кто-то понимает благотворительность как интимность. Как некую форму личной гигиены. И помогает анонимно. По разным соображениям. В том числе и по соображениям собственной безопасности. Но тут каждый решает сам, для себя и про себя. А вот когда речь идет о крупных компаниях — публичность и открытость очень даже необходимы.
У нас под благотворительностью того же бизнеса всегда стараются обнаружить хоть какой-то злой умысел. И тому, кто хочет помочь, нужно еще доказать чистоту своих намерений! И что в итоге? Как написал Игорь Губерман: «Добро уныло и занудливо, / и постный вид, / и ходит боком, / а зло обильно и причудливо, / со вкусом, запахом и соком». Ну да, зло непременно ярко, убедительно и делается само собой. А добро требует усилий. Но и у добра есть имя, отчество, фамилия. И люди должны их знать. Тогда и добро станет «со вкусом, запахом и соком». И будет заразительно. То есть примером для других.

P.S. Завтра, 10 октября с.г., в 19.00 в клубе «Гоголь» (Столешников переулок, д. 11) пройдет официальное открытие всенародной акции «Сухая попа!». В третий раз за год страна людей (не только Москва) собирает подгузники для маленьких детей в домах ребенка и брошенных детей в больницах. Тысячи сирот в возлюбленном отечестве не имеют элементарного — подгузников. Целыми днями и ночами они лежат в мокрых старых марлевых пеленках. Простужаются, зарабатывают себе гинекологические болезни на всю жизнь. Такая очень сырая у нас реальность. Поэтому: принесите подгузники — и чья-то отдельная конкретная сиротская попа станет сухой. Добро не обязательно должно быть скучно, угрюмо, хмуро. Делать его — это нормально и весело. Как говорит Катя Бермант: «Попробуйте — и вам понравится!».

P.P.S. А пятигорской девочке Медее Препелице в четверг, 5 октября с.г., в бельгийской клинике сделали операцию по трансплантации печени. Почти год бельгийские врачи каким-то невероятным чудом поддерживали жизнь этой девочки. Почти год она была «в экстренном листе ожидании». Но нужна была именно детская печень и к тому же редкой в Европе третьей группы крови. И вот в четверг была операция. Прошла хорошо. В пятницу Медею перевели из реанимации в палату.