Лео Бокерия: "Любовь - это химизм"

Институту кардиохирургии им. Бураковского на Рублевском шоссе, врачи которого спасли тысячи человеческих жизней, исполнилось десять лет. Прославленный хирург, известный ученый, президент Лиги здоровья нации Лео Бокерия - директор Центра сердечно-сосудистой хирургии им. Бакулева РАМН - любезно согласился побеседовать с корреспондентом "Yтра".

"Yтро": Лео Антонович, расскажите, как все начиналось.

Лео Бокерия: Строительство здания на Рублевском шоссе началось в 1984 году, но в 1991 году, когда произошел развал Советского Союза, оно остановилось. В 1994 году я стал директором Центра. Надо было с чего-то начинать. После многочисленных просьб и обращений нас включили в список так называемой турецкой линии - в обмен на газ, поставляемый Россией, Турция строила здания в нашей стране. В 1996 году 16 декабря строительство было закончено. А уже 17 декабря здесь, в конференц-зале, открылся III Всероссийский съезд сердечно-сосудистых хирургов. Но здесь ничего не было, пустота! Представьте, 117 тысяч квадратных метров, и кроме конференц-зала все остальное пустое. Я понял, что если я сюда не въеду и не начну шаг за шагом что-то делать, то, наверное, ничего не получится.

В 1996 году правительство выделило товарный кредит на поставку оборудования, благодаря чему нам были поставлены приборы и оборудование, которые использовались в американских клиниках. Затем был выделен германский кредит - в том числе для монтажа операционных и реанимационных залов. Таким образом, к 1998 году мы стали клиникой, которая лучше всех в мире оснащена ультрасовременным оборудованием.

"Y": Вы помните первую операцию, которую провели здесь?

Л.Б.: Да, она была сделана 25 ноября 1997 года, хотя и планировалась на 18-е число, но нам пригрозили, что в этот день света не будет. Тогда у нас была только одна линия энергоснабжения, да и то воздушка. В Мосэнерго сказали, что кинут и вторую временную линию, и посоветовали взять военную подстанцию на колесах - третью линию. Мы ее завезли. Поэтому с точки зрения электричества мы были обеспечены. Операционных тогда еще не было - только две комнаты, сделанные под них.

Кроме того, врачи, которые не хотели перебираться сюда с Ленинского проспекта, говорили родителям детей: там ничего нет, там ничего не готово, там опасно. Тогда мы поставили в холле телевизор и диван и сказали родителям, что они будут видеть всю операцию от начала и до конца.

Первая операция началась в шесть Yтра - мы применили метод, который распространен во всех европейских странах и Америке, где больных подают очень рано, – закончилась она где-то в 08:30. Затем началась следующая, которая закончилась около 11. Такого у нас раньше никогда не было.

Отец второго ребенка, не очень молодой, весь испереживался. Когда я вышел и сказал, что все хорошо, он ответил: "Я все видел, вы все сделали, как для себя!" Меня это так потрясло, это высшая оценка - он признал, что все делалось от души. (Смеется.)

"Y": Как у вас на все хватает времени? Вы руководите центром, делаете операции, общаетесь с пациентами... Как проходит ваш день?

Л.Б.: Времени, конечно, не хватает, я из-за этого очень расстраиваюсь. Хочется делать все побыстрее, но нельзя: будь то операция, исследование, разговор с человеком, подготовка документов, написание статей.

Я ухожу в операционную около 8 Yтра и, чему я не изменил абсолютно за все эти годы, делаю минимум три операции в день. Они, как правило, непростые. Я стараюсь оперировать так, как меня учил мой учитель Владимир Иванович Бураковский, так, как я видел у выдающихся хирургов: предельная собранность, точность и никакой спешки. Потом я делаю срочные звонки, смотрю больных, бумаги. Есть у меня и общественная работа - я являюсь президентом Лиги здоровья нации и членом Совета в Общественной палате.

"Y": Расскажите об уникальной операции, которую вы провели не так давно.

Л.Б.: Есть такая патология, которая может привести к внезапной смерти. На ней особенно заострили внимание в связи со смертью молодого хоккеиста Черепанова. У некоторых людей между левым и правым желудочком, при их внешне нормальных размерах, очень толстая перегородка. Она может достигать 41 - 42 миллиметров, при норме 11 - 12 миллиметров. Это создает препятствие выходу крови в аорту. До поры до времени люди, страдающие этим пороком, очень хорошо переносят нагрузку, потому что у них хорошо развита мускулатура сердца, но потом препятствие начинает возрастать, и может развиться аритмия, она-то и приводит к внезапной смерти. Существует два метода лечении болезни, однако они дают серьезные побочные эффекты.

Мы разработали совершенно новую операцию, которая делается доступом из правого желудочка. Это очень специфический вопрос, но он важен. Дело в том, что при этой болезни правый желудочек - он качает кровь в легкие - очень маленький. Фактически, вся проблема кроется в нем. Мы убрали часть перегородки именно из него. В результате мы получаем возросший объем правого желудочка и нормализацию толщины перегородки. Эта операция очень эффективна и более физиологична по сравнению с существовавшими ранее.

"Y": У вас много титулов. Каким званием, наградой гордитесь больше всего?

Л.Б.: Самый важный титул в моей жизни - лауреат Ленинской премии, которую я получил за разработку и внедрение в клиническую практику гипербарической оксигенации (лечение кислородом под повышенным давлением) в 1976 году, когда мне было 36 лет. Это была моя первая награда в жизни. Статус Ленинской премии ни с чем не был сравним - это наша своеобразная Нобелевская премия. Их присуждалось очень небольшое количество, и получить ее в таком возрасте было почти невозможно.

"Y": О здоровье нации вы заботитесь не только на словах. Расскажите, какие обследования москвичи смогут пройти на Ярмарке здоровья.

Л.Б.: Лига здоровья нации, которую я возглавляю, непрерывно проводит мероприятия, которые я бы назвал походом в народ. На ВВЦ в рамках этого мероприятия открыты кабинеты для скрининга, эхокардиографии, электрокардиографии. Там находятся опытные врачи, и все желающие могут обследоваться совершенно бесплатно. Когда человек приходит в больницу, то он чувствует, что у него что-то не в порядке, другое дело здесь.

"Y": ...У нас ведь очень часто сам человек доводит себя до крайнего состояния.

Л.Б.: Да, менталитет в этом плане у нас очень затемнен, он противоречит естественной логике. У нас люди доходят до такого состояния, когда их в операционную привозят - они не в силах сами прийти. Наши европейские коллеги говорят: что из Африки больные, что от вас - такая же степень запущенности.

"Y": Вы активный борец с курением, как, по вашему мнению, можно победить это зло?

Л.Б.: Здесь должна быть применена власть, которая бы создала законы, закрывающие лазейки для табакокурения, алкоголизма, наркомании сегодня. Вы не можете прогуляться в центре Нью-Йорка с сигаретой в зубах - вас оштрафуют, а в Москве курят в больницах, гостиницах, ресторанах, курят даже в VIP-залах в аэропортах. Если будут законы, которые закроют эту нишу полностью, тогда все, что делает общественность, начнет работать.

Человек слаб по натуре, я сам курил до 1980 года. Конечно, очень трудно бросить, но это абсолютно возможно. Это меняет ощущения человека и его представления о красотах жизни.

"Y": Почему в вашем Центре нет мест для курения, у сотрудников нет этой привычки?

Л.Б.: Покуривают где-то, но если попадутся - будут уволены однозначно.

"Y": Скажите, когда вы приходите домой, вам удается оставить за порогом все рабочие проблемы?

Л.Б.: Я, как правило, привожу домой почту, ее разбор занимает часа три - надо надиктовать ответы, поставить резолюции... В 2008 году я вообще не был в отпуске. Поэтому эти десять дней праздников, которые будут, принесут облегчение.

"Y": С внуками часто видитесь?

Л.Б.: Это очень больная тема - обе дочери и мы живем порознь. Я по ним очень скучаю. Сейчас благодаря некоторым обстоятельствам моя младшая дочь со своим третьим ребеночком - Катенькой, ей 2 месяца - живет у нас. Поэтому я могу каждый день наслаждаться тем, что принимаю участие в купании внучки. Это огромная радость.

"Y": Вы называете сердце безумно красивым гармоничным созданием. Что в нем привлекательного?

Л.Б.: Для меня сердце - это нечто такое, что я очень уважаю и ценю. Нет ничего подобного в природе, такой сложной многокомпонентной формы, которая бы так неустанно и ритмично работала.

Когда меня спрашивают, что такое любовь, я отвечаю, что это химизм. Вот стоит парень в ожидании своей девушки, у него пульс 60. И вот он видит, что она появилась. Сердце начинает трепетать - на эмоциях произошел выброс адреналина в кровь, это пришло к синусовому узлу и все, пошло-поехало. Спортсмен Борзов, который был дважды олимпийским чемпионом, бежит сто метров. Он за эти сто метров делает один или два вдоха. И у него пульс разгоняется до такой же частоты, как у этого мальчика. Поэтому любовь - это химизм, спорт - это химизм, но в целом это проводящая система сердца.

Сердце сегодня абсолютно не познано. Например, для лечения редкого ритма используется электрокардиостимулятор, у которого пять миллионов функций. Когда стали выяснять, сколько функций в сердце и сколько ему их нужно, то оказалось, что этих пяти миллионов может быть недостаточно. Есть о чем подумать.

"Y": Каково это - держать в руках сердце?

Л.Б.: Периодически ты берешь его в ладонь - чтобы выпустить воздух или рассмотреть что-то. Но в этот момент, поверьте, мало кто из хирургов думает о чем-либо постороннем.

"Y": Какой подарок на Новый год для вас самый лучший?

Л.Б.: С годами для человека самым важным становится семья. У меня она большая - две дочери, пять внуков, зятья. Наши дочери и зятья - врачи. Для меня важно, чтобы с ними все было хорошо, потому что это, как мне представляется, конечный интерес жизни любого человека. С другой стороны, я вырос в этом институте, работаю в нем 40 лет, пришел сюда после окончания аспирантуры. Коллектив, который сегодня существует, - 2700 человек. Для каждого из них важно, чтобы я ровно и справедливо относился к каждому, я в этом убежден. Я об этом постоянно думаю. Мне очень хочется надеяться, что мне удастся не испортить тот дух, который был заложен Бакулевым и Бураковским, тем более что нас ждут определенные экономические проблемы. Я надеюсь, нам их удастся решить.